
в процессе обсуждения моего возвращения на малую родину обсуждали с мамой всё на свете и, в том числе, как мы выбираем друзей, кого мы называем близкими и о том, насколько глубоко можно позволить им заглянуть в себя. и причиной того, что этот разговор вообще состоялся стал как раз феминизм, а вернее, конечно, моя молчаливая рефлексия на эту тему.
сколько помню себя, всегда очень любила папу — любимая байка про детство та, где я объясняла, что когда мама постареет, я выйду за папу замуж. очень много лет моя любовь к нему не подвергалась ни сомнению, ни критике, ни какой-то четкой рефлексии.
маму я любила, потому что так вроде заведено. в мыслях она была хорошей, но уж больно много у нас было ссор. другое дело — папа.
в последние полгода вектор внимания сместился. например, не похожа ли эта любовь на любовь к богу? слепая, безграничная и, в начале своем — реалистически бессмысленная. и, в общем-то, эти две любви про одно и то же. но люди — не боги, и любить кого-то просто так всегда казалось мне странным. папа не занимался моим воспитанием, не интересовался мной в том смысле, что интересно мне и о чем я думаю, пока расту. всё это вместе с заботами о моем здоровье, моих отношениях с людьми, о моих успехах и интересах — было сферой маминых забот. так спрашивается, откуда взялась эта искривленная парадигма отношений с родителями, в которой человек, почти не имеющий со мной реальной связи удостаивается большей любви, чем тот, кто тратит большую часть своей жизни на обеспечение мне хороших условий? загадочно.
и, размышляя об этом, я пришла к выводу, что единственное, что связывало меня с папой всё это время — общие черты характера, редко видимые мной в окружающих, но так четко прочерченные в нас двоих. во время моего взросления папа был единственным примером того, что я такая — замкнутая, молчаливая, спокойная, необщительная, себе на уме — не одна. что мне не нужно быть другой и меняться, только потому, что большинство людей охотно общаются друг с другом, делятся своими мыслями и секретами, ходят на тусовки и большими компаниями собираются на вечеринках. был папа, сохранивший дружбу только с одним школьным приятелем, папа, вместо сна читающий книги, собирающий микстейпы и перезаписывающий фильмы. он был частью семьи и при этом не был вынужден быть кем-то, кем ему быть не хотелось. и, хотя в то время я этого не осознавала, именно отношение папы к людям, и к семье в том числе, сформировали мое убеждение в том, что я должна всегда опираться на свои желания при контакте с другими людьми. что нужно внимательно прислушиваться к происходящему и не пытаться подстроиться под других людей, если это приносит дискомфорт. и, сколько бы потом окружающие не транслировали мысль, что нужно искать компромиссы, чтобы нормально функционировать в обществе, я знаю, и у меня есть живой пример того, что это не так и что люди, пытающиеся тебя перекроить без твоего желания — не те, кому можно становиться тебе близкими. и это было очень важно для моего развития.
но сколь бы это ни было важно, это не может перевесить двадцать три года нервного обожания и тревог, в которых провела это время мама. откуда бралась эта злость и агрессия в ее сторону, если при этом я не переставала осознавать, как она заботится обо мне. так вот, предшествующие пару лет до этих размышлений, пока я как губка впитывала феминистические аксиомы, формировалась мое окончательное самосознание. очень долго я переживала, что не понимаю саму себя. но со временем, при большой доле участия феминистского дискурса вокруг меня, всё разрешилось, устаканилось и встало на свои места — и одновременно с этим ушла злость на маму. потому что папа перестал быть необходимой подпоркой моему убеждению, что со мной всё в порядке. я осознала себя, как цельную личность. и конфронтация между тем, что я "папина" или "мамина" ушло, потому что выбор вообще перестал иметь место быть. всё это в конечном счете повлияло на то, какими стали мои отношения с мамой — с каждым разом я поражаюсь (но, вместе с тем, это как узнавание того, что ты уже знал) тому, как мама, делясь своими мыслями, пересказывает мои собственные.
и через всё это нужно было пройти, но ничто не отменит того, что я недостаточно любила ее все эти годы, так?..